О пародиях.

[antonborisov]

Несколько дней назад у меня в ленте промелькнуло сообщение Алексея Березина о том, что 27 ноября, в Homecrest Branch Бруклинской Публичной Библиотеки, пройдет вечер посвященный поэту-пародисту Александру Иванову. 9 декабря ему исполнилось бы 70 лет.
Помню, с каким нетерпением я ждал новых выпусков программы "Вокруг смеха". Мне кажется, в то время, которое теперь называется "эпохой застоя", это была самая любимая народом телевизионная передача. В общем, не скажу за весь народ, а я эту программу очень любил. И всегда ждал выступлений самого "мэтра пародии".
Я тогда не мог даже подумать о том, что сам буду пробовать писать пародии.



И, тем не менее, в моей жизни был и такой момент.
Все началось с того, что в моих руках оказалась книжка стихов нашего астраханского поэта Юрия Щербакова. Я не помню сейчас, каким именно образом книжка оказалась у меня. Потому что, в то время, я находился в доме-интернате для престарелых и инвалидов. Никого из друзей в тот момент у меня не было. Точнее, они только-только начали появляться. Володя Пигарев, пришел в дом-интернат и ходил по нему два дня. К вечеру второго дня он, наконец, чудом оказался в моей комнате. (Обо всем этом я собираюсь написать во второй книге.) Результатом его изысканий, тогда, явилась статья в нашей молодежной газете "Комсомолец Каспия". В этой статье он написал пару строчек и обо мне. Собственно, с этих строчек и началось то чудо, которое случилось в моей жизни. Как иначе можно назвать все то, что произошло со мной тогда? В то время я не имел ничего и никого вообще. В общем-то, мысли о том, жить мне дальше или нет, все чаще и чаще посещали меня. И вдруг...
Но, я вернусь к пародиям. После статьи в газете ко мне начали приходить письма от совсем незнакомых мне людей, у меня начали появляться друзья. Люди начали приносить мне книги. Возможно, кто-то принес мне и ту книгу Юрия Щербакова.
Я очень люблю поэзию. Но, только хорошую поэзию. Для меня, "хорошая поэзия" -- это та, которая проверена веками, то есть, которая признана "хорошей поэзией". Исходя из этого моего отношения к стихам, я вообще не могу сейчас понять, что меня тогда заставило взять в руки ту книгу стихов. В то время я читал только классиков поэзии. Современную поэзию я тогда не читал совсем. Собственно, сейчас я тоже очень редко читаю современных поэтов.

Возможно, в то время у меня не было ничего более интересного на расстоянии моей руки. Возможно, тому была другая причина. Но, я открыл ту книгу и прочитал.

И не умею делать больно,
И мыслей черных не таю,
А вот захлестывают волны
Родную женщину мою...

Вряд ли я вспомнил в тот момент про Александра Иванова, однако, я помню точно, что я сделал в следующий момент. Я схватил ручку и написал первую в своей жизни пародию.

Волны любви.

Бултых!.. Она свалилась в воду.
О, ужас!.. Я к ней поспешил,
Но,.. засмотрелся на природу..
И с Музой флиртануть решил.

И тут же, где-то там.. волненье
Прогнало прочь печаль, тоску,
И сердце бьется в упоенье,
И мысль течет по.. позвонку.

О берег волны бьют упруго,
Пишу, и мыслей черных нет.
А из воды моя подруга
Все реже ручкой шлет привет.

Я ручки маленькие эти
Привык в руках своих держать.
И счастья больше нет на свете,
Чем волос твой перебирать.

Твой светло-золотистый локон,
Игриво так, ко лбу прилип.
Но что же ты так тонешь плохо?!
Ведь начинается отлив!..

А эти голубые глазки,
Зачем-то вышли из орбит?.
И, голос мелодичный, сладкий..
Зачем-то -"караул" кричит?.

Взмахни рукой?. -Еще?. -Довольно!..
Я должен все запечатлеть!
Я не умею делать больно!.. Люблю.
И ты должна терпеть!

Не я!.. Искусство жертвы просит!
Что медлишь? - Шлю тебе упрек.
Но, чу!.. И вот, античный носик
Пустил последний пузырек.

Ко мне будь Муза благосклонна?.

Не жду я славы и цветов,

И не доплюну до Нерона,

Но в Вечность прошмыгнуть - готов!

Октябрь. 1991 г.

Я прочитал еще одно стихотворение из того же сборника стихов.

Как позвал Илью - бойца великой князь.
-Жеребец твой ископытил коновязь.
-Застоялся, вороной без ратных дел,
-Да, и сам ты с княжьих пышек разжирел...

Ю.Щербаков.
/Сказ про Илью-бойца, удалого молодца/

Меня потрясли рифмы "Князь" и "коновязь". Я написал вторую пародию.

Сказ о Пегасе.

По дороге как-то брел один Поэт.
Вдруг Случилось... захотелось в туалет.
Гордо носом стихотворец потянул,
И на запах необычный повернул.

Смотрит, - двор. Стоит конюшня средь двора.
Над конюшней вьются мухи, мошкара.
Дверь открыл, а там стоит родной Пегас
И копытом левым чешет правый глаз.

Сел Поэт, терпеть уж не хватало сил,
Вдруг заржал Пегас, потом заговорил.
-Что же ты, Поэт, сегодня так поел?
-На писательских харчах ты разжирел.

-На меня ты глянь? - Живот к спине прирос,
-А вокруг меня навоз!..- Один навоз!..
-Ты про транспорт свой, Поэт, совсем забыл..
-Помнишь, мчались мы с тобой что было сил?..

-Заползали мы стобой под облака,
-И ни разу я не сбросил седока!...
В общем, долго вороной тот речь держал,
А Поэт, без облегчения,-дрожал..

А мораль у этой басни, такова:

Коль с Пегасом собираешь ты слова,

Сделай милость, в чистоте его блюди,

А иначе, по нужде, не приходи!

Октябрь. 1991 г.

Обе пародии были написаны мной в течение часа.
На мой взгляд, каждое стихотворение в той книге было достойно пародии.
Но я остановился.
В какой-то момент я понял, что пародии получаются какими-то недобрыми, злыми.
В нашей жизни и без моих пародий, зла более чем достаточно, -- подумал я. И решил, что больше никогда пародий писать не буду.
Но читать пародии я очень люблю.

P.S. У той истории с моими пародиями на Юрия Щербакова было смешное продолжение. Эти мои пародии опубликовали в газете. И Юрий Щербаков прибежал, негодующий, в редакцию газеты. Он хотел найти "этого стихоплета", чтобы "набить ему морду". Нужно сказать, что у того поэта уже был опыт. Как-то, встретив на улице одного нашего астраханского критика, который критиковал его "литературную деятельность", этот здоровенный парень вдвоем с другим таким же, как и он, писателем, прямо на улице они этого критика пытались заставить "полюбить их творчество". Два парня избили того критика прямо на улице.
Узнав о том, что на этот раз "обидчик" убежать от него не сможет, Юрий Щербаков бить меня не стал.

Те мои пародии, были первыми, они же были и последними пародиями в моей жизни. Больше пародий я не писал.