antonborisov

Просто так…

— Не отдавайте концы! — просит государство свое население как-то неуверенно и поздновато. — Денег вот дадим младенцам…

— Это правильно, — уходя, замечает народ. — Это верно…

— Возрождаться надо по два, по три, по четыре, по шесть, по восемь.

— Да где ж столько производителей набрать. На одного перегрузки большие.

— Надо, надо, ребята, территорию охранять некому.

— Ну, надо так надо, — говорит народ. — Вы того, уверенности нам прибавьте.

— В чем?

— Дак в будущем, в будущем.

— В будущем? А что, нету?

— Есть, конечно, но нет.

— Все ж сделали, как ты хотел. Перессорились вот со всем миром почти. Дружим с самыми сумасшедшими… Список врагов практически бесконечный. И сами враги уже подготовлены, выстроены, злые, огрызаются и не нападут ни-когда.

— Да нет, с этой стороны уверенность есть, — говорит народ.

— А женщины у нас? Такие красивые… Обрати внимание, займись, сосредоточься.

— Дак кто ж тут?.. Лучше наших нет и не будет.

— Значит, и с этой стороны уверенность есть.

— Есть, есть…

— А чем ты сейчас занимаешься?

— В данный момент?

— В данный момент.

— Дак тем же… Провода медные… Рельсы кое-какие… Огород вот…

— А к государству хорошо относишься?

— Очень. Очень… Но у вас же вроде ничего не осталось. Неинтересно. Вроде знакомы, а попросить нечего. Попросишь чего. Вы нам дадите. А мы не получим. Немножко неинтересно стало… Как пару рублей прибавите, так на пару рублей и вздорожает. Неинтересно с вами, скажем так…

— А что, может, тебе президент не нравится?

— Ну, это уже не разговор. «Президент не нравится» — не надо так говорить. Как раз очень. Не надо нам это говорить. Президент и на месте, и симпатичный, и молодой, и шутливый, и по-французски… Да нет, пусть работает… А вот откуда остальные взялись? Может, он их тоже не знает?

— Почему?.. А что, в правительстве что ли?

— Да и в правительстве.

— Поменять?

— Пусть работают… Меняли их, меняли, что толку… Пусть работают… Они к нам привыкли. Мы к ним…

— Дак чего ж не рожаете?

— А вы бы с женщинами нашими говорили. Чего вы все с мужиками. Мужик наш — он чего? Он ничего. Он всегда согласен. Бабы у нас дурные, своевольные. Мужик встал с кровати и ушел. А она там осталась размышлять… Ей решать. Кто с ребенком на руках на фронт провожает? Баба!

— Так то ж в кино.

— А мы и сами только в кино видим.

— Так давайте, ребята, любите друг друга.

— Нет, насчет «любите друг друга» — это вы бабушке своей государственной скажите. Этого у нас не было и не будет. Вот если через секс, как сейчас говорят, это еще можно. А то врагов, значит, не люби, а своих люби… Так не получится… Если уж одичал, то на всех сразу… А через секс можно попробовать, но его тоже без водки не затеять.

— Нет, с водкой нельзя. Нельзя! Секс с водкой — это кривой младенец получается, несимметричный.

— А без водки не полюбишь. Ненавидеть без водки можно, а любить как-то стремно, короче, не пробовали. Придешь любить, она сама тебе нальет. Раньше, при жизни советской, кого ни рожали, все сгодились для сражения, так?

— Так.

— А теперь технику ему надо доверить, теперь техника стольких перебьет, не нарожаешь. И бизнесом не займешься. Видишь, бизнес какой оказался. Он водки не выносит. Вино ему давай марочное. А у нас секс к водке приучен… Самогоновый секс. Я вам так скажу, чтоб этот дурацкий разговор закончить: мужик наш занят неизвестно чем, но занят, и просит его не беспокоить. Так что вам будет удобнее с женщинами поговорить. Чтоб государство любили и Родину охраняли.

— Да ну… Как им объяснишь?

— Вот! Вот… А вы хотите, чтоб мы объяснили. С женщинами говорите твердо.

— Нет… С ними не будем. Это твердо.

— Тогда, значит, вам совсем тяжелым путем надо идти — квартиры строить, продукты искать… А вам сейчас не с руки, вам сейчас Сочи возрождать.

— Да… — опустило голову государство. — Нам Сочи возрождать…

— Вот видите, занятие есть… И у нас занятие есть… Так что пока вы давайте это… А мы это… Тут неподалеку… Если что, можем договориться… Мы неподалеку… Бывайте себе…

— Бывай, хитрюга… Уйди от греха подальше…

— От греха? Кто ж без греха родит? Смягчать надо постулат.

И, подхватив мешок, народ рванул к железной дороге.